#литературный_календарь@mybookland
8 октября родилась Марина Ивановна Цветаева (1892 — 1941) — русская поэтесса, прозаик, переводчица, одна из крупнейших поэтов XX века. Автор стихов: "Мне нравится, что вы больны не мной", "Хочу у зеркала, где муть…" и других замечательных произведений. (https://www.labirint.ru/authors/14186/?p=7207)
Марина Ивановна Цветаева родилась 8 октября 1892 года в Москве. Её отец, Иван Владимирович, — профессор Московского университета, известный филолог и искусствовед; стал в дальнейшем директором Румянцевского музея и основателем Музея изящных искусств на Волхонке (ныне Государственный музей изобразительных искусств имени А.С.Пушкина). Мать— Мария Александровна Мейн (по происхождению из обрусевшей польско-немецкой семьи), была пианисткой, ученицей Николая Рубинштейна. Ее младшая дочь Ася в своих "Воспоминаниях" писала: "Детство наше полно музыкой. У себя на антресолях мы засыпали под мамину игру, доносившуюся снизу, из залы, игру блестящую и полную музыкальной страсти. Всю классику мы, выросши, узнавали как "мамино" - "это мама играла…". Бетховен, Моцарт, Гайдн, Шуман, Шопен, Григ… под звуки мы уходили в сон". Посвятив себя семье, Мария Александровна стремилась передать детям все, что почитала сама: поэзию, музыку, старую Германию времён романтизма, "Ундину", презрение к физической боли и культ святой Елены. Самоотверженность и мятежность, осознание избранничества благодаря матери стали определяющими моментами воспитания, которые сформировали облик Марины Цветаевой. "После такой матери мне осталось только одно: стать поэтом", - написала она в автобиографическом очерке "Мать и музыка" в 1934 году.
Ещё в шестилетнем возрасте Марина Цветаева начала писать стихи, причём не только на русском, но и на французском и немецком языках. Мать мечтала видеть дочь музыкантом. В 1899—1902 гг. Цветаева училась в Музыкальном Общедоступном училище В. Ю. Зограф-Плаксиной в классе фортепиано. Но даже с Марией Александровной у нее не было полного взаимопонимания. Марина жила в мире прочитанных книг, возвышенных романтических образов.
Детские годы Цветаевой прошли в Москве и в Тарусе. Из-за болезни матери (туберкулёза), подолгу жила в Италии, Швейцарии и Германии. Начальное образование она получила в Москве, в частной женской гимназии М. Т. Брюхоненко; продолжила его в пансионах Лозанны (Швейцария) и Фрайбурга (Германия). В шестнадцать лет Марина предприняла поездку в Париж, чтобы прослушать в Сорбонне краткий курс лекций о старофранцузской литературе.
Долгое время поэтесса писала стихи только для себя. Но с 1909 года всё изменилось. Появившийся в цветаевской семье поэт-символист Эллис (псевдоним Л.Л.Кобылинского) способствовал знакомству Марины с творчеством московских символистов. Цветаева начала посещать издательство "Мусагет", слушать "танцующие" лекции Белого, ее влечет и одновременно отталкивает личность и поэзия Валерия Брюсова, она мечтает войти в малознакомый, но притягательный мир его поэзии.
Свой первый сборник стихов "Вечерний альбом" (изданный за собственный счёт) Марина, не раздумывая, послала Брюсову, Волошину и в издательство "Мусагет" с "просьбой посмотреть". Она сделала это с прямотой, правдивостью и искренностью, свойственной ей в дальнейшем всю жизнь и сформулированной в одном из дневников: "Единственная обязанность на земле человека – правда всего существа". На сборник последовали благосклонные отзывы Брюсова, Гумилева, Волошина и других поэтов. Брюсов отметил дневниковую непосредственность, выделяющую автора из среды приверженцев крайностей эстетизма, и некоторую "пресность" содержания, отзыв Волошина был исполнен благожелательности к "юной и неопытной книге". Он даже счел необходимым посетить юную Цветаеву у нее дома, и после серьезной и содержательной беседы о поэзии началась, несмотря на большую разницу в возрасте, их длительная дружба. До революции Цветаева часто гостила у Волошина в Коктебеле, а позже она вспоминала об этих посещениях как о самых счастливых днях в своей жизни.
В мае 1911 г., гостя в доме Волошина в Коктебеле, Цветаева
познакомилась с Сергеем Эфроном; 29 января 1912 г. они обвенчались в церкви Рождества Христова в Большом Палашёвском переулке. В сентябре того же года у Марины и Сергея родилась дочь Ариадна (Аля). В феврале 1912 г. вышел второй сборник Цветаевой — "Волшебный фонарь", в марте 1913 г. третий — "Из двух книг".
Летом 1916 года Цветаева приехала в город Александров, где жила её сестра Анастасия Цветаева с гражданским мужем Маврикием Минцем и сыном Андреем. В Александрове Цветаевой был написан цикл стихотворений ("К Ахматовой", "Стихи о Москве" и другие), а её пребывание в городе литературоведы позднее назвали "Александровским летом Марины Цветаевой".
Первая мировая война прошла мимо Цветаевой. Несмотря на то, что ее муж некоторое время курсировал с санитарным поездом, рискуя жизнью, и она очень волновалась за него, Цветаева жила отрешенно, словно в прошлом столетии, поглощенная своим внутренним миром. "Вся моя жизнь – роман с собственной душой", - говорила она. Ни Февральскую, ни Октябрьскую революции Цветаева близко не приняла. Однако с весны 1917 года наступил трудной период в ее жизни. "Из истории не выскочишь", - сказала она позднее. Цветаева пыталась уйти от ужасов и голода внешней жизни в стихи, и, несмотря на все тяготы, в период с 1917-го по 1920-й годы стал исключительно плодотворным в ее жизни. За это время она написала более трехсот стихотворений, шесть романтических пьес и поэму-сказку "Царь-Девица".
В 1917 году Цветаева сблизилась с кружком артистической молодежи из Второй и Третьей студий руководимого Вахтанговым Художественного театра. Она начала писать пьесы, напоминающие некогда любимого ей Ростана и лирические драмы Блока. Сюжеты она черпала из галантного восемнадцатого века. Ее пьесы были наполнены романтическими страстями, драматизмом любви и всегда заканчивались разлукой. Лучшими из них были "Приключение", "Фортуна" и "Феникс". Они были написаны простыми, изящными и остроумными стихами.
В апреле 1917 года Цветаева родила вторую дочь. Сначала она хотела назвать ее Анной в честь Ахматовой, но потом передумала и назвала Ириной: "Ведь судьбы не повторяются".
Жить в Москве становилось все труднее, Цветаева уехала в Крым к лучшему другу Волошину. В разгар октябрьских событий она вернулась в Москву и вместе с Сергеем Эфроном вновь отправилась в Коктебель, оставив в Москве детей. Когда же через некоторое время она приехала за ними, вернуться в Крым оказывается невозможно. Началась ее долгая разлука с мужем, вступившем в ряды армии Корнилова. Цветаева стоически переносила разлуку и становившиеся все более тяжелыми бытовые условия. Она ездила осенью 1918 года под Тамбов за продуктами, пыталась работать в Наркомнаце. В феврале 1920 года умерла от голода младшая дочь поэтессы Ирина.
В своем творчестве Марина Цветаева всегда оставалась вне политики. Она, как и Волошин, была "над схваткой", осуждала братоубийственную войну. Однако после поражения Добровольческой армии исторические и личные потрясения, вызвали в творчестве Цветаевой ноту высокого трагического звучания: "Добровольчество – это добрая воля к смерти". В сборнике "Лебединый стан" со стихами о героическом и обреченном пути Добровольческой армии меньше всего было политики. В ее стихах звучала тоска по идеальному и благородному воину. Романтическая защита побежденных, а не политика двигала пером поэтессы:
Белая гвардия, путь твой высок:
Черному делу – грудь и висок.
Божье да белое твое дело:
Белое тело твое – в песок
("Белая гвардия, путь твой высок", 1918)
"России меня научила Революция" - так объясняла Цветаева появление в своем творчестве народных интонаций. Народная, или, как говорила Цветаева, "русская" тематика, проявившаяся в ее творчестве еще в 1916 году, с каждым годом становилась более естественной и искренней. Интерес Цветаевой к русским поэтическим истокам проявился в цикле о Стеньке Разине, стихах "Простите меня, мои горы!..", "Полюбил богатый – бедную", "А плакала я уже бабьей…" и других
произведениях. Она
обращалась к большим жанрам, эпическая поэма "Царь-Девица", написанная осенью 1920 года, открыла ряд русских эпических произведений Цветаевой. Вслед за ней последовала поэма "Егорушка" о чудесных деяниях устроителя земли русской Егории Храбром, затем небольшая поэма "Переулочки", написанная в 1922 году. Весной 1922 года Цветаева начала работать над своей самой значительной из "русских" поэм "Молодец", законченной ею уже в эмиграции, в Чехии. Древняя Русь предстала в стихах и поэмах Цветаевой как стихия буйства, своеволия и безудержного разгула души. Ее Русь пела, причитала, плясала, богомольствовала и кощунствовала во всю ширь русской натуры.
В мае 1922 года Цветаева добилась разрешения на выезд за границу. Некоторое время она жила в Берлине, где ей помог устроиться в русском пансионе Илья Эренбург. В Берлине, куда благодаря дружественным отношениям между Германией и Россией часто приезжали и советские писатели, Цветаева встретилась с Есениным и подружилась с Андреем Белым, сумев его поддержать в трудный для него час. Здесь завязалось ее эпистолярное знакомство с Борисом Пастернаком, под сильным впечатлением от его книги "Сестра моя жизнь".
В августе 1922 года Цветаева уехала в Прагу к мужу Сергею Эфрону. Всей душой Цветаева полюбила Прагу, город, вселявший в нее вдохновение, в отличие от не понравившегося ей Берлина. Трудная, полунищенская жизнь компенсировалась пешими прогулками по городу, а также дружбой с чешской писательницей и переводчицей А.А.Тесковой. Их переписка после отъезда Цветаевой во Францию составила в дальнейшем отдельную книгу, вышедшую в Праге в 1969 году.
1 февраля 1925 года у Цветаевой родился сын, названный Георгием. Она давно мечтала о мальчике, и ласково называла Мур.
Осенью 1925 года Цветаева перебралась с мужем и детьми в Париж. В Париже и его пригородах Цветаевой суждено было прожить почти четырнадцать лет. Жизнь во Франции не стала легче. Эмигрантское окружение не приняло Цветаеву, да и сама она часто шла на открытый конфликт с литературным зарубежьем. С.Н.Андроникова-Гальперн вспоминала, что "эмигрантские круги ненавидели ее за независимость, неотрицательное отношение к революции и любовь к России. То, что она не отказывалась ни от революции, ни от России, бесило их". Цветаева ощущала себя в Париже ненужной и чужой, в письмах к Тесковой она с нежностью вспоминала Прагу.
Весной 1926 года через Пастернака состоялось заочное знакомство Цветаевой с Райнером Мария Рильке, перед которым она издавна преклонялась. Так зародился эпистолярный "роман троих" – "Письма лета 1926 года". Испытывая творческий подъем, Цветаева написала посвященную Пастернаку поэму "С моря", ему же и Рильке она посвятила "Попытку комнаты". Тогда же она создала поэму "Лестница", в которой нашла выражение ее ненависть к "сытости сытых" и "голоду голодных". Марина написала целый рассказ о мнимых встречах с Борисом Пастернаком. Как будто на крохотной станции, залитой дождём, они виделись каждый день. Цветаева рисовала словами воображаемое свидание: "Я приходила рано, в сумерки, до фонарей. Ходила взад и вперёд по тёмной платформе - далеко! И было одно место - фонарный столб - без света, сюда я вызывала Вас - "Пастернак!" И долгие беседы бок о бок - бродячие". Она присылала такие письма Пастернаку, что жена поэта, однажды найдя у мужа конверт с признаниями Цветаевой, запретила ему с ней общаться. И ещё долго корила его и не верила, что дама, с которой он даже не виделся, могла писать такие откровенные признания.
В конце 20-х годов у Марины Цветаевой и её супруга Сергея Эфрона отношения стали всё более напряженными. Сергей Эфрон писал: " Нужно было каким-либо образом покончить с совместной нелепой жизнью, напитанной ложью, неумелой конспирацией и пр. и пр. ядами. О моём решении разъехаться я и сообщил Марине. Две недели она была в безумии. Рвалась от одного к другому. (На это время она переехала к знакомым.) Не спала ночей, похудела, впервые я видел её в таком отчаянии. И,
наконец, объявила мне, что уйти
от меня не может, ибо сознание, что я где-то нахожусь в одиночестве, не даст ей ни минуты не только счастья, но просто покоя". К концу 1920-х годов Сергей Эфрон начал мечтать о возвращении домой, в Советскую Россию. В начале 1930-х годов его завербовала советская разведка, и он стал одним из активнейших деятелей "Союза возвращения на Родину".
В 1930-е годы главное место в творчестве Цветаевой занимали прозаические произведения. Как и многие русские писатели в эмиграции, она обратила свой взгляд в прошлое. Так возникли очерки "Жених", "Дом у старого Пимена", "Мать и музыка", "Отец и его музей" и другие произведения. Уход из жизни ее современников, людей, которых она любила и почитала, послужил поводом для создания мемуаров-реквиемов: "Живое о живом" (Волошин), "Пленный дух" (Андрей Белый), "Нездешний вечер" (Михаил Кузьмин), "Повесть о Сонечке" (С.Я.Голлидей). Писала Цветаева и статьи, посвященные проблемам творчества - "Поэт и время", "Искусство при свете совести", "Поэты с историей и поэты без истории" и другие. Особое место занимала цветаевская "пушкиниана", - очерки "Мой Пушкин" в 1936 году, "Пушкин и Пугачев" в 1937 году, стихотворный цикл "Стихи к Пушкину" в 1931 году. Перед гением Пушкина она преклонялась с младенческих лет, и работы о нем носили автобиографический характер.
Весной 1937 года из Парижа в Москву уехала дочь Цветаевой, Ариадна, еще в шестнадцать лет принявшая советское гражданство. А осенью Сергей Эфрон, продолжавший свою деятельность в "Союзе возвращения на Родину" и сотрудничество с советской разведкой, оказался замешанным в не очень чистоплотной истории, получившую широкую огласку. В сентябре 1937 года швейцарская полиция обнаружила труп советского разведчика Игнатия Рейсса. Выяснилось, что Рейсс отправил письмо Сталину и назвал его террористом. Спустя несколько недель "надёжный источник" рассказал прессе, что организовал убийство Рейсса агент НКВД Сергей Эфрон, которому пришлось в спешке покинуть Париж и тайно переправляться в СССР. Отъезд Цветаевой был предрешен.
12 июня 1939 года Цветаева с сыном уехала в Москву. Радость от соединения семьи длилась недолго. В августе 1939 года арестовали и отправили в лагерь ее дочь, а в октябре – мужа Цветаевой. Цветаева скиталась с часто болеющим Муром по чужим углам, стояла в очередях с передачами Але и Сергею Эфрону. Чтобы прокормиться, она занималась переводами, с головой уходя в работу. "Я перевожу по слуху – и по духу (вещи). Это больше, чем смысл", - писала поэтесса. Ее пытались поддержать Пастернак и Тарасенков, осенью 1940 года была предпринята попытка издать небольшой сборник стихов Цветаевой. Марина Ивановна тщательно составляла его, но из-за отрицательной рецензии К.Зелинского, объявившего стихи "формалистическими", хотя при личных встречах с Цветаевой он хвалил их, сборник не был издан. В апреле 1941 года Цветаеву приняли в профком литераторов при Гослитиздате, но силы ее были на исходе.
Когда началась Великая Отечественная война, Цветаева вместе с несколькими писателями эвакуировалась в городок Елабугу на Каме. По свидетельству её друзей, вещи в дорогу собирал Пастернак. Он подарил Цветаевой верёвку, сказав: "В дороге пригодится, такая прочная, хоть вешайся".
31 августа 1941 года в Елабуге Марина Цветаева повесилась на этой верёвке. Она оставила три предсмертные записки: товарищам, поэту Асееву и его семье с просьбами позаботится о сыне, и сыну Муру: "Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але – если увидишь – что любила их до последней минуты, и объясни, что попала в тупик".
Самоубийц принято хоронить за церковной оградой, об отпевании не могло быть и речи. Но ради Цветаевой, ради просьб её верующих почитателей, в том числе и Дьякона Андрея Кураева, в 1991 году было сделано исключение. Патриарх Алексий II дал благословение, и через 50 лет после её смерти Цветаеву отпели в московском храме Вознесения Господня у Никитских ворот.
Точное месторасположение могилы Марины Цветаевой в Елабуге на Петропавловском кладбище неизвестно. Но в той стороне кладбища, где находится ее затерявшаяся могила, в 1960 г. сестра поэтессы Анастасия Цветаева установила крест, в 1970 г. соорудили гранитное надгробие.
